В красоте его форм живут возвышенная любовь форте и страдающая душа.


Я видел Тадж. Из глубины веков


Он встал, в наряды белые одетый,


Как призрачный дворец волшебных снов,


Построенный из солнечного света.


Царь и царица здесь лежат в гробах


Вдали от шума, горя и страданий,


И тишина, что стережет их прах,


Нам шепчет о бессмертьи их деяний.


Как много лет прошло, о Тадж-Махал,


С тех пор, как ты воздвигся над землею,


А кажется: ты лишь сегодня встал


Из темных тайн бессмертною мечтою...


Безмолвным богом ты стоишь века,


Спокойно принимая поклоненье,


И тысячи людей издалека


Идут к тебе, как на богослуженье.


И даже по ночам перед тобой


Они восторженно стоят часами,


Когда ты спишь, умытый, как росой,


Луны лазурной легкими лучами.
    Хариндранат Чаттопадхайя

Легенда о любви

Принц Кхуррам сидел на террасе дворца Арам-Бега, задумчиво смотрел на плывущие в небе облака и тщетно старался запомнить 21 суру Корана. Его губы шептали: «Но многие из этих не знают истины и потому удаляются...». Его любимая сестра Гюли играла в куклы с Арджуманд, дочерью первого министра. Тетушка Мехрун-Нисса сидела на бархатных подушках и занималась рукодельем. По садовой дорожке не спеша шла няня с огромным блюдом всевозможных фруктов. Вдруг все вздрогнули от пронзительного крика Гюли. Огромными глазами, полными ужаса, она смотрела, как Арслан, рыжий и лохматый пес садовника, сорвавшись с цепи, несся к беседке, где играли девочки.
Кхуррам не успел осознать всю меру опасности, а тоненькая Арджуманд заслонила собой испуганную Гюли и, раскинув руки, молча ждала приближения грозного пса. Когда принц подоспел на помощь, нарушитель спокойствия поспешил отбежать в сторону, подальше от всеобщей суматохи. Стало понятно, что Арслан и не собирался ни на кого нападать, он просто радовался неожиданной свободе.
Гюли уже весело смеялась, а ее защитница неожиданно заплакала, уткнувшись в плечо принца.