Когда ей жаловались, что король даже простонародные словечки перенимает у своих молоденьких любовниц, например, «il y gros» («еще бы»), маркиза засмеялась и немедленно ответила: «Il y gros».
Мало того, она даже заботилась о любовницах человека, которого любила всем сердцем. Однажды она попросила мадам дю Оссе присутствовать рядом с одной из женщин во время родов, а заодно назвать имена отца и матери ребенка.
Король, присутствовавший при этом разговоре, расхохотался:
– Могу вас уверить, прекрасные дамы, что отец его ребенка – очень славный малый.
В глазах маркизы в этот момент не промелькнуло ничего, кроме бесконечной нежности.
– Он очень любимый, – сказала она, – он обожаемый всеми, кто только его знает.
Она подошла к буфету и достала оттуда бриллиантовый эгрет:
– Подарите ей эту безделушку, сир, – сказала она.
– Спасибо, друг мой, – растроганно произнес король и поцеловал маркизу.
Маркиза едва не расплакалась из-за этих слов любимого. Она положила руку ему на грудь и тихо произнесла:
– Это единственное, в чем я нуждаюсь.
А между тем маркизу оставляли силы, и она больше не могла, как и прежде, искренне радоваться жизни. С каждым днем ей становилось все хуже. Да и весна, как назло, выдалась дождливая, холодная и туманная. Маркиза жаловалась: «Даже погода жестока ко мне». Она заранее составила завещание, не забыв ни о ком, даже о слугах. Господин Коллен, составляя это завещание, не смог сдержать слез, и эти слезы до сих пор хранит древняя бумага.
В последние дни жизни мадам де Помпадур король почти не выходил из ее спальни, а она продолжала принимать гостей, неизменно сопровождая приветствие улыбкой. Когда врачи сказали маркизе, что она умирает, женщина сразу же спросила короля, следует ли ей исповедаться. Сама она не испытывала ни малейшего желания участвовать в этой процедуре, но если король признает, что это действительно нужно, она согласится. Король поднялся, сказав, что обряд необходим, после чего удалился в свой кабинет, оставив умирающую наедине с друзьями.